|
Всякому думающему человеку сегодня понятно, что политика и практические антинародные действия нынешних властей Латвии держатся на двух постулатах:
во-первых, что СССР совершил агрессивные действия против Латвии;
во-вторых, что результатом этой «агрессии» стала почти пятидесятилетняя «оккупация» Латвии Советским Союзом с нанесением ей колоссального материального и морального ущерба.
Polit.lv уже олубликовал ряд материалов, касающихся причин современных проблем и противоречий в латвийском обществе. В активную фазу вступает кампания по подготовке и проведению выборов в IX Сейм Латвии. В этой связи полагаем, что полезными могут стать обоснованные научные суждения как о событиях «давно минувших дней», так и о текущих политических, социально-экономических и других явлениях нашей жизни.
Предлагаем материалы, касающиеся заключения Договора о ненападении между Германией и СССР в августе 1939 года и о некоторых его последствиях. Источники материалов приведены ниже. Комментарии доктора философских наук С.Михайлова по материалам http://rodina.lv/. Полагаем, что материалы полезны для подготовки к выборам в девятый Сейм Латвии.
В.Разумов
Всякому думающему человеку сегодня понятно, что политика и практические антинародные действия нынешних властей Латвии держатся на двух постулатах:
во-первых, что СССР совершил агрессивные действия против Латвии;
во-вторых, что результатом этой «агрессии» стала почти пятидесятилетняя «оккупация» Латвии Советским Союзом с нанесением ей колоссального материального и морального ущерба.
Сразу же отметим, что официальная латвийская мифология по поводу событий тридцатых-сороковых годов столь же неадекватна, как и относящаяся к периоду 1988-1991 годов. Для того, чтобы верить ей нужно очень сильно захотеть ей поверить.
А теперь к делу. В силу особенностей официальной истории ЛР рассказ о событиях лета 1940 года нельзя не предварить рассказом о более ранних событиях, а именно о событии, имевшем место 23 августа 1939 года, когда был заключен Договор о ненападении между Германией и СССР, который именуют теперь не иначе как «пресловутый Пакт Молотова-Риббентропа».
Тем, кто застал в Латвии времена Атмоды (Возрождения), нет нужды напоминать о значении даты 23 августа для борцов за национальное возрождение. Этот день имел поистине сакральный смысл – в этот день толпы стремительно пробуждающегося народа торжественно пели, плакали, рыдали и скорбели о растоптанной коваными сапогами свободе и независимости. К этой знаменательной дате были приурочены самые, как сказали бы сейчас, продвинутые рекламные акции, разработанные бесспорными мастерами своего дела из соответствующих зарубежных структур. Надо сказать, что и сейчас энтузиасты нет-нет, да и попытаются приурочить к этой знаменательной дате какое-нибудь мероприятие. Но уже нет былого порыва, и все тусовки у памятника «Отечеству и свободе» смотрятся лишь как жалкие отголоски былого величия...
Именно в августе 1939-го, согласно официальной исторической мифологии, и начались все беды первой латвийской республики. Утверждается примерно следующее: 23 августа 1939 года был заключен договор о ненападении между СССР и Германией, сам по себе являвшийся преступным сговором двух диктаторов. К договору был приложен секретный дополнительный протокол, согласно которому два агрессора – СССР и Германия - договорились о разделе и совместной оккупации территорий восточной Европы. На основании и во исполнение этих договоренностей СССР и совершил агрессию против Латвии, окупировав и аннексировав ее территорию. Естественно, что акт подобного содержания (договоренность о разделе территории и оккупации третьих стран) не может иметь никакой юридической силы, и должен быть признан изначально незаконным. А признание его незаконным автоматически делает незаконным и вступление Латвии в состав СССР.
Вот, например, цитата из «Декларации об оккупации», принятой Сеймом ЛР 22 августа 1996 года: «Развитие Латвии как независимого государства прервал заключенный двумя тоталитарными державами – национал-социалистической Германией и коммунистическим СССР - 23 августа 1939 года договор о ненападении (пакт Риббентропа-Молотова), целью которого было разделить Европу на сферы влияния».
Д.Лебер в своем исследовании «Юридические последствия пакта Молотова-Риббентропа для балтийских государств» решительно утверждает: «Наконец, действия Советского Союза надо расценивать в свете пакта Молотова-Риббентропа, в результате которого Балтийские страны были включены в сферу интересов Советского Союза. В Секретных протоколах пакта были раскрыты агрессивные намерения Советского Союза и Германии ... Соответствие целей между пактом Молотова-Риббентропа 1939 г. и присоединением Балтийских стран к СССР годом позже документально подтверждают архивные материалы Германии, которые стали доступны с 1945 г.». Об «архивных материалах Германии» мы еще скажем отдельно, а пока попробуем сами выяснить, насколько вышеприведенные трактоваки соответствуют действительности.
Прежде всего отметим, что сам по себе договор о ненападении между Германией и СССР, подписанный 23 августа 1939 года в Москве (собственно «пакт Молотова-Риббентропа») никакого отношения к статусу Прибалтики вообще не имеет, как говорится, по определению. Таким образом, вопрос о собственно договоре можно сразу считать закрытым.
Вместе с тем, познакомиться с его содержанием небезинтересно. Приводим его текст по публикации в газете «Правда» за 24 августа 1939 года с комментариями редакции:
ДОГОВОР О НЕНАПАДЕНИИ МЕЖДУ ГЕРМАНИЕЙ И СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ
Правительство СССР и Правительство Германии, руководствуясь желанием укрепления дела мира между СССР и Германией и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года,
пришли к следующему соглашению:
Статья I
Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга, как отдельно, так и совместно с другими державами.
Статья II
В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.
Статья III
Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.
Статья IV
Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.
Статья V
В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры и конфликты исключительно мирным путем в порядке дружеского обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.
Статья VI
Настойщий договор заключается сроком на десять лет с тем, что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.
Статья VII
Настоящий договор подлежит ратификации в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания.
Составлен в двух оригиналах, на немецком и русском языках в Москве, 23 августа 1939 года.
По уполномочию Правительства СССР За правительство Германии
В. Молотов И. Риббентроп
Из газеты "Правда" за 24 августа 1939 года:
Договор о ненападении, заключенный между Советским Союзом и Германией, текст которого мы публикуем сегодня, представляет собой документ важнейшего значения, отражающий последовательную мирную политику Советского Союза...
Содержание каждого отдельного пункта договора, как и всего договора в целом, проникнуто стремлением избежать конфликта, укрепить мирные и деловые отношения между обоими государствами. Нет никакого сомнения, что заключенный договор о ненападении ликвидирует напряженность, существовавшую в отношениях между СССР и Германией.
Однако значение заключенного договора выходит за рамки урегулирования отношений только между обеими договаривающимися странами. Он заключен в момент, когда международная обстановка достигла очень большой остроты и напряженности. Мирный акт, каковым является договор о ненападении между СССР и Германией, несомненно будет содействовать облегчению напряженности в международной обстановке, несомненно поможет разрядить эту напряженность.
Заключение договора между СССР и Германией является несомненно фактом крупнейшего международного значения, ибо договор представляет собой инструмент мира, призванный не только укрепить добрососедские и мирные отношения между СССР и Германией, но и служить делу всеобщего укрепления мира.
Вражде между Германией и СССР кладется конец. Различие в идеологии и в политической системе не должно и не может служить препятствием для установления добрососедских отношений между обеими странами. Дружба народов СССР и Германии, загнанная в тупик стараниями врагов Германии и СССР, отныне должна получить необходимые условия для своего развития и расцвета
Мифотворчество же развернулось в Латвии (по «рекомендации» известных кругов), не по поводу заключенного Договора, а в связи с подписанием секретного дополнительного протокола к нему, содержащем обязательства Германии по невмешательству в прибалтийские дела. Именно на нем делала акцент пропагандистская кампания в исполнении НФЛ под руководством соответствующих организаций нынешних хозяев земли латвийской. Именно этот протокол азартно требовали признать не имеющим силы с момента подписания от Съезда народных депутатов СССР. Съезд, в конце концов, согласился с этим, правда, никакого значения для правового статуса Латвийской ССР это согласие не имело, и вообще, статус секретного протокола мало кого в Латвии мог заинтересовать с юридической точки зрения (почему – расскажем чуть позднее). С этим протоколом связано много достаточно интересных моментов, которые мы оставим за рамками настоящей статьи. Главное – оригинальный текст этого протокола до сих пор не найден (появившиеся в последние годы сообщения о якобы находке оригиналов протокола не подтверждаются)!
Имеются только копии этого документа, в отношении которых у многих имеются достаточно серьезные основания предполагать если не подделку, то, по крайней мере, искажение первоначального текста. Однако мы пойдем самым простым путем – для целей нашего исследования предположим, что текст протокола в том виде, в котором он был запущен в пропагандистский оборот на Западе, и в котором фигурирует сейчас, подлинный. Доставим такую радость последователям официальной мифологии.
Однако, надо полагать, что эта радость при чтении материалов будет для них последней. Потому как прямые доказательства того, что секретные договоренности СССР и Германии не предусматривают никаких противоречащих международному праву агрессивных действий СССР в Прибалтике, содержатся даже в том тексте секретного протокола, что фигурирует сейчас в историко-пропагандистском обороте. Приведем два варианта текста протокола полностью. Прочитайте их внимательно, вчитываясь в каждое слово и вникая в смысл.
СЕКРЕТНЫЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ (вариант 1)
По случаю подписания Пакта о Ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся представители обеих Сторон обсудили в строго конфиденциальных беседах вопрос о разграничении их сфер влияния в Восточной Европе. Эти беседы привели к соглашению в следующем:
1. В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих прибалтийским государствам (Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве), северная граница Литвы будет являться чертой, разделяющей сферы влияния Германии и СССР. В этой связи заинтересованность Литвы в районе Вильно признана обеими Сторонами.
2. В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих Польскому государству, сферы влияния Германии и СССР будут разграничены приблизительно по линии рек Нарев, Висла и Сан. Вопрос о том, желательно ли в интересах обеих Сторон сохранение независимости Польского государства, и о границах такого государства будет окончательно решен лишь ходом будущих политических событий. В любом случае оба Правительства разрешат этот вопрос путем дружеского согласия.
3. Касательно Юго-Восточной Европы Советская сторона указала на свою заинтересованность в Бессарабии. Германская сторона ясно заявила о полной политической незаинтересованности в этих территориях.
4. Данный протокол рассматривается обеими Сторонами как строго секретный.
Москва, 23 августа 1939 г.
За Правительство Германии И. Риббентроп
Полномочный представитель Правительства СССР В. Молотов
СЕКРЕТНЫЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ (вариант 2)
При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:
1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.
2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана. Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития. Во всяком случае оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.
3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.
4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете.
Москва, 23 августа 1939 года»
(2-й вариант опубликован в книге "Документы внешней политики, 1939 г., ч. 2", издание Министерства иностранных дел Российской федерации. Москва 1992., здесь приведен по изданию «Год кризиса. 1938-1939». Сборник документов в 2-х томах. М., 1990.)
Для полноты картины прведем еще два документа, знакомство с которыми может показаться интересным и поучительным.
ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ ИМПЕРСКОГО МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СО СТАЛИНЫМ И МОЛОТОВЫМ
Государственная тайна
Канцелярия Имперского Министра иностранных дел, 24 августа 1939 г.
Запись беседы, состоявшейся в ночь с 23 на 24 августа между Имперским Министром иностранных дел, с одной стороны, и господами Сталиным и Председателем Совета Народных Комиссаров Молотовым, с другой стороны.
Обсуждались следующие проблемы:
Япония
Имперский Министр иностранных дел заявил, что германо-японская дружба ни в каком смысле не направлена против Советского Союза. Более того, мы в состоянии, имея хорошие отношения с Японией, внести действительный вклад в дело улаживания разногласий между Советским Союзом и Японией. Если господин Сталин и Советское Правительство желают этого, Имперский Министр иностранных дел готов действовать в этом направлении. Он соответствующим образом использует свое влияние на японское правительство и будет держать в курсе событий советских представителей в Берлине.
Господин Сталин ответил, что Советское Правительство действительно желает улучшить свои отношения с Японией, но что есть предел его терпению в отношении японских провокаций. Если Япония хочет войны, она может ее получить. Советский Союз не боится ее (войны) и готов к ней. Если Япония хочет мира — это намного лучше! Господин Сталин считает полезной помощь Германии в деле улучшения советско-японских отношений, но он не хочет, чтобы у японцев создалось впечатление, что инициатива этого исходит от Советского Союза.
Имперский Министр иностранных дел согласился с этим и подчеркнул, что его содействие будет выражаться только в продолжении бесед, которые он уже вел на протяжении месяцев с японским послом в Берлине для улучшения советско-японских отношений. Соответственно, никакой новой инициативы с германской стороны в этом вопросе не будет.
Италия
Господин Сталин спросил Имперского Министра иностранных дел о целях Италии. Нет ли у Италии устремлений, выходящих за пределы аннексии Албании, возможно — к греческой территории? Маленькая, гористая и плохо населенная Албания, по его мнению, не представляет для Италии особого интереса. Имперский Министр иностранных дел ответил, что Албания важна для Италии по стратегическим причинам. Кроме того, Муссолини сильный человек, которого нельзя запугать. Он продемонстрировал это во время абиссинского конфликта, когда Италия отстояла свои цели собственной силой против враждебной коалиции. Даже Германия в тот момент еще была не в состоянии оказать Италии ощутимую поддержку. Муссолини тепло приветствовал восстановление дружественных отношений между Германией и Советским Союзом. По поводу Пакта о ненападении он выразил свое удовлетворение.
Турция
Господин Сталин спросил Имперского Министра иностранных дел, что думает Германия о Турции. Имперский Министр иностранных дел сказал по этому вопросу следующее: несколько месяцев назад он заявил турецкому правительству, что Германия желает иметь с Турцией дружеские отношения. Имперский Министр иностранных дел сделал со своей стороны все, чтобы добиться этой цели. В ответ на это Турция одной из первых стран вступила в направленный против Германии фронт окружения и даже не сочла необходимым уведомить о том Имперское Правительство.
Господин Сталин и Молотов вслед за этим заметили, что Советский Союз имел аналогичный опыт из-за колеблющейся политики турков.
Имперский Министр иностранных дел упомянул далее, что Англия потратила пять миллионов фунтов стерлингов на распространение антигерманской пропаганды в Турции.
Господин Сталин сказал, что, в соответствии с его информацией, суммы, затраченные Англией для подкупа турецких политических деятелей, много больше пяти миллионов фунтов.
Англия
Господин Сталин и Молотов враждебно комментировали манеру поведения британской военной миссии в Москве, которая так и не высказала советскому правительству, чего же она в действительности хочет. Имперский Министр иностранных дел заявил в связи с этим, что Англия всегда пыталась, и до сих пор пытается, подорвать развитие хороших отношений между Германией и Советским Союзом. Англия слаба и хочет, чтобы другие поддерживали ее высокомерные претензии на мировое господство.
Господин Сталин живо согласился с этим и заметил следующее: британская армия слаба; британский флот больше не заслуживает своей прежней репутации. Английский воздушный флот, можно быть уверенным, увеличивается, но (Англии) не хватает пилотов. Если, несмотря на все это, Англия еще господствует p мире, то это происходит лишь благодаря глупости других стран, которые всегда давали себя обманывать. Смешно, например, что всего несколько сотен британцев правят Индией.
Имперский Министр иностранных дел согласился с этим и конфиденциально заявил господину Сталину, что на днях Англия заново прощупывала почву, с виноватым упоминанием 1914 года. Это был типично английский глупый маневр. Имперский Министр иностранных дел предложил Фюреру сообщить англичанам, что в случае германо-польского конфликта ответом на любой враждебный акт Великобритании будет бомбардировка Лондона.
Господин Сталин заметил, что прощупыванием почвы, очевидно, было письмо Чемберлена к Фюреру, которое посол Великобритании в Германии Гендерсон доставил в Оберзальцберг 23 августа. Сталин далее выразил мнение, что Англия, несмотря на слабость, будет вести войну ловко и упрямо.
Франция
Господин Сталин выразил мнение, что Франция, тем не менее, располагает армией, достойной внимания. Имперский Министр иностранных дел, со своей стороны, указал господам Сталину и Молотову на численную неполноценность французской армии. В то время как Германия добавляет в свое распоряжение по 300.000 солдат при ежегодных наборах, Франция может набирать ежегодно только по 150.000 рекрутов. «Западный вал» в пять раз сильнее, чем «линия Мажино». Если Франция попытается воевать с Германией, она определенно будет побеждена.
Антикоминтерновский пакт
Имперский Министр иностранных дел заметил, что Антикоминтерновский пакт был в общем-то направлен не против Советского Союза, а против западных демократий. Он знал, и мог догадаться по тону русской прессы, что Советское Правительство осознает это полностью.
Господин Сталин вставил, что Антикоминтерновский пакт испугал главным образом лондонское Сити и мелких английских торговцев.
Имперский Министр иностранных дел согласился и шутливо заметил, что господин Сталин, конечно же, напуган Антикоминтерновским пактом меньше, чем лондонское Сити и мелкие английские торговцы. А то, что думают об этом немцы, явствует из пошедшей от берлинцев, хорошо известных своим остроумием, шутки, ходящей уже несколько месяцев, а именно: «Сталин еще присоединится к Анти-коминтерновскому пакту».
Отношение немецкого народа к германо-русскому Пакту о ненападении
Имперский Министр иностранных дел заявил, что, как он мог констатировать, все слои германского народа, особенно простые люди, очень тепло приветствовали установление понимания с Советским Союзом. Народ инстинктивно чувствует, что естественным образом существующие интересы Германии и Советского Союза нигде не сталкиваются и что развитию хороших отношений ранее препятство вали только иностранные интриги, особенно со стороны Англии.
Господин Сталин ответил, что он с готовностью верит в это. Немцы желают мира и поэтому приветствуют дружеские отношения между германским государством и Советским Союзом.
Имперский Министр иностранных дел прервал его в этом месте и сказал, что германский народ безусловно хочет мира, но, с другой стороны, возмущение Польшей так сильно, что все до единого готовы воевать. Германский народ не будет более терпеть польских провокаций.
Тосты
В ходе беседы господин Сталин неожиданно предложил тост за Фюрера: «Я знаю, как сильно германская нация любит своего Вождя, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье».
Господин Молотов выпил за здоровье Имперского Министра иностранных дел и Посла, графа фон Шуленбурга.
Господин Молотов поднял бокал за Сталина, отметив, что именно Сталин своей речью в марте этого года которую в Германии правильно поняли, полностью изменил политические отношения.
Господа Молотов и Сталин повторно выпили за Пакт о ненападении, за новую эру в германо-русских отношениях и за германскую нацию.
Имперский Министр иностранных дел, в свою очередь, предложил тост за господина Сталина, за советское правительство и за благоприятное развитие отношений между Германией и Советским Союзом.
При прощании господин Сталин обратился к Имперскому Министру иностранных дел со следующими словами:
Советское правительство относится к новому Пакту очерь серьезно. Он может дать свое честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера.
Генке
Москва, 24 августа 1939 г.
Примечания:
1. «Западный вал» или «линия Зигфрида» — линия германских укреплений от Люксембурга до швейцарской границы, возведена на случай нападения Франция на Германию. К сентябрю 1939 года строительство этой линии было далеко не закончено. Большая часть линии существовала лишь на бумаге.
2. «Линия Мажино» — французская укрепленная линия на франко-германской границе, возведенная на случай нападения Германии на Францию.
3. См. отрывки из речи И. Сталина на XVIII съезде ВКП(б).
Прочитали? Самое время задать себе некоторые вопросы и сделать некоторые выводы.
Представляется, что многие прочитавшие текст протокола впервые, сейчас крайне удивляются – а где же в этом тексте запрятан пресловутый «противоречащий международному праву сговор агрессоров о разделе и оккупации третьих стран»? Где и как в этом тексте юридически сформулированы агрессивные намерения сторон по насильственному переделу европейской политической карты? Оказывается, ничего подобного в тексте нет.
Больше того, оказывается, что все пункты секретного протокола гипотетичны, и их действие предполагается только «в случае». Если случится территориально-политическое переустройство упомянутых государств, то договоренность действует. Не случится – не действует. И все! И ни слова о том, что какая-то из сторон собирается осуществить это самое «территориально-политическое переустройство». В протоколе нет никаких взаимных обязательств СССР и Германии насильно или по их согласию реформировать, перестроить, аннексировать и т.п. прибалтийские государства. Ни о чем подобном СССР и Германия не договариваются, следовательно никаких международно-правовых норм не нарушают.
Впрочем, отдельными яркими представителями такого неблагодарного ремесла, как латвийская юриспруденция (например, небезызвестным профессором Ю.Боярсом) утверждается, что этот протокол нарушал имевшиеся договоры между Латвией и СССР, даже говорится, что СССР вступил во враждебную Латвии коалицию с Германией. Но даже очень уважающий Ю.Боярса человек не сможет не задать робкий вопрос: а где в секретном протоколе что-то подобное записано? Где в четырех пунктах протокола затаилось обязательство или намерение СССР напасть на Латвию либо помочь тому, кто на нее нападет либо еще каким-то образом оказать на нее воздействие? Желающие могут поискать, а мы пойдем дальше.
Нужно четко понимать одно. Раздел сфер интересов – это не раздел стран, и не договоренность о захвате стран. Это не более чем взаимное самоустранение двух держав от политической активности за пределами определенной совместно установленной линии. И не более того. Именно этого «самоустранения» Германии от вмешательства в ход событий в Прибалтике и не могут простить подлецу Риббентропу. Правящая верхушка прибалтийских лимитрофов так расчитывала на заступничество идейно близкого им Гитлера перед лицом диких азиатских орд, а тот взял, и умыл руки, отказавшись от не имеет.
Предположить можно некоторые возражения. Те из сторонников официальной мифологии, у которых пятнадцатилетнее процветание в независимой Латвии еще не вышибло из головы остатки советского образования, могут напрячь все отпущенную им Всевышним логику и возразить примерно следующее: СССР и Германия безусловно имели ярко выраженные агрессивные намерения, но по соображениям особой деликатности не хотели слишком явно такие намерения выражать, поэтому вынуждены были изъясняться туманными формулировками, полунамеками и эзоповым языком.
С подобной логикой трудно согласиться. Протокол был секретным, к публикации не предназначался, и Молотову с Риббентропом не было никакого смысла выражаться иносказательно. Так что всем скептикам придется смириться с крайне прискорбной для них реальностью – секретный протокол выражал всю договоренность сторон, выражал именно то, о чем стороны договорились, и никакого подтекста не имел.
Зная об упорстве последователей официальной мифологии, не будем рисковать вот так просто взять и закончить обсуждение содержания секретного протокола. Плетью буквального, грамматического толкования текста не перешибешь обух глубокой национальной веры. Посему рассмотрим еще одно доказательство того, что договоренности, достигнутые между СССР и Германией в августе 1939 года не предусматривали никаких агрессий, оккупаций и т.п. Для этого нам могут послужить последующие официальные мнения сторон (письма, ноты, документы и т.п.). В правовой науке есть такой термин – аутентичное толкование документа, то есть толкование документа стороной, составившей документ или участовавшей в его составлении. Вполне естественно, что стороны, составившие секретный протокол, должны были лучше, чем кто бы то ни было понимать его содержание. Соответственно, нам стоит поинтересоваться официальными мнениями сторон – СССР и Германии. И нам, к счастью, есть где искать.
Сделаем небольшое лирическое отступление.
Году в 88-м – 89-м, когда прибалтийские Народные фронты активно клеймили пресловутый пакт, как в корне противоречащий высоким принципам ленинской национальной политики (да-да, уважаемые молодые читатели, мотивировки были именно такие), в стране стали издаваться различные сборники внешнеполитических документов предвоенного периода. Причем не только официозные советские издания. Творческая интеллигенция, высвобождаясь из удушающих пут советской цензуры, подобно неразумным детям, тащила в рот все, что попадало под руки. При этом те, кого принято именовать прибалтийской интеллигенцией (не будем отступать от общепринятого определения), подхватили родовой недуг российской демшизы – клиническую неспособность вникнуть в смысл написанного и напечатаного (даже самим собой, не говоря уже о других).
Скажем, в 1989 году в Литве был перепечатан изданный еще в 1983 году в Нью-Йорке двухтомный сборник документов из немецких дипломатических архивов. Сборник, естественно, касался советско-германских отношений. Составитель сборника, бывалый борец за свободу Ю.Фельштинский, ничтоже сумняшеся, разбавил опубликованные после войны в США немецкие документы вырезками из «Правды» и «Известий», набросал небольшое предисловие и выпустил сборник в свет. Ю.Фельштинский, как достойный представитель заслуженной российской демшизы, и литовцы, перепечатавшие сие творение, очевидно, не нашли в себе сил вникнуть в содержание многих из приведенных в книге документов. Как и большинство их братьев по разуму – российских и прибалтийских демократических интеллигентов, они удовлетворялись наличием в предисловии кодовых слов типа «преступный сговор», «аннексия и оккупация», «кровавый тиран Сталин». После такого солидной пропагандистской инъекции демшизе отказывали последние остатки разума. И мы должны быть ей за это чрезвычайно признательны. Ведь многие документы из этого сборника при их внимательном изучении ясно и четко показывают полное отсутствие юридической связи между «пактом» и событиями 1940 года в Прибалтике, и некоторые из них мы еще упомянем в данной статье в качестве доказательств нашей позиции. Так что в данном случае кретинизм борцов за демократию оказал нам добрую услугу.
Впрочем, мы отвлеклись. Не только в зарубежных сборниках можно найти интересующие нас сведения. В 1991 году «Военно-исторический журнал» опубликовал текст немецкой ноты от 22 июня 1941 года о начале войны, которая сразу после нападения на СССР, послу СССР в Берлине. Так вот в этой ноте немцы сами подробно и обстоятельно разъяснили, в чем состоял смысл «разграничения интересов»: «суть этих договоров состояла ... в разграничении сфер интересов путем отказа германского рейха от любого влияния в ... Латвии, Эстонии и Литве».
Вообще, немцы обвиняли СССР именно в НАРУШЕНИИ секретных московских договоренностей. Приведем обширную цитату из этой ноты: «В Москве во время разграничения сфер влияния правительство Советской России заявило министру иностранных дел рейха, что оно не намеревается (выделено С.Михайловым) занимать, большевизировать или аннексировать входящие в сферу его влияния государства... Таким образом, вся Прибалтика вопреки категорическим заявлениям Москвы (выделено С.Михайловым) была большевизирована...
Оккупация и большевизация Советским правительством территории Восточной Европы и Балкан, переданных Советскому Союзу правительством рейха в Москве в качестве сферы влияния, полностью противоречат московским договоренностям» (выделено С.Михайловым).
Вот такие пироги. И сам имеющийся текст секретного протокола, и его официальное толкование германской стороной, четко и ясно показывает – никаких противоправных договоренностей о разделе и захвате третьих стран он не содержал. Больше того, события лета 1940 года не только юридически никак не связаны с пресловутым «секретным сговором», но и происходили ВОПРЕКИ ему!
В принципе, вышеприведенных сведений должно вполне хватить для того, чтобы любой здравомыслящий человек составил окончательное мнение о характере советско-германских договоренностей августа 1939 года и о том, насколько они «способствовали» вхождению Латвии в состав СССР. Однако можно ожидать скепсис некоторых заслуженных участников атмоды, которые могут усомниться: «Нельзя всерьез воспринимать немецкую ноту от 22 июня 1941 года, как это пытается делать недобросовестный автор! Немцы в этот момент не были беспристрастны – они искали оправдания для нападения на СССР и им любое лыко было в строку – они вполне могли извратить смысл секретных договоренностей в сиюминутных целях! Этот источник некорректен!».
Заслуженных деятелей надо уважать. Исключительно ради них мы еще раз попробуем выяснить, как же все-таки Германия и СССР понимали положения секретного протокола, и для этого обратимся к другому периоду советско-германских отношений, а именно к лету 1940 года, когда советско-германские отношения были еще вполне нормальными (насколько вообще могут быть нормальными отношения двух диаметрально противоположных систем). В уже упомянутом сборнике «СССР-Германия. 1939-1941» опубликована советско-германская дипломатическая переписка по «бессарабскому вопросу» – в связи с возвращением СССР Бессарабии, оккупированной Румынией в 1918 году.
Вспомните текст протокола по данному предмету. «С советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях». Если принять точку зрения, что раздел сфер интересов равнозначен договоренности о разделе и оккупации, то для СССР все должно было быть не просто, а очень просто. Занять Бессарабию войсками, и, либо вообще не извещать об этом Германию, либо в рабочем порядке сообщить – мол, во исполнение наших договоренностей мы заняли Бессарабию, примите и прочее. Логично? Ведь если уже есть договоренность о разделе и оккупации, то к чему лишние церемонии?
А теперь обратимся к дипломатической переписке. 23 июня Молотов сообщает послу Германии в Москве Шуленбургу, что «разрешение бессарабского вопроса не терпит дальнейших отлагательств... и что советское правительство... намерено использовать силу, если румынское правительство отвергнет мирное соглашение». Если, подобно фанатам официальной мифологии, считать, что секретный протокол 1939 года представлял собой договоренность о разделе и оккупации территорий, то вполне логичен был бы ответ Шуленбурга в духе: «Да ради бога, мы же уже с вами обо всем договорились».
Но Шуленбург, равно как и Молотов, прекрасно знал, в чем суть договоренностей августа 1939 года, и поэтому с удивлением ответил Молотову: «Такое решение советского правительства является для меня неожиданным... Я считал, что советское правительство будет настаивать на своих претензиях к Бессарабии... но не предпримет самостоятельных действий для их реализации...» Позже Шуленбург писал в Берлин: «Я... попросил не предпринимать никаких решительных шагов, пока германское правительство не выработает определенную позицию по отношению к намерениям советского правительства». И далее еще десять страниц о том, как СССР уламывал Германию не мешать ему возвращать украденное. Уламывал, несмотря на все пакты и протоколы... Кстати, то, что нарком Молотова не возмущался позицией Германии и не выступал с наездами в стиле: «Я не понял!», а терпеливо уговаривал Германию не мешать действиям Советского Союза, попутно доказывает, что не только Германия, но и СССР точно понимал положения секретного протокола – никаких прав и полномочий Советском союзу занимать какие бы то ни было территории договоренности 1939 года не давали, и, следовательно, ссылаться на них бессмысленно. Именно поэтому во всех своих действиях летом 1940 года в Прибалтике СССР никогда не ссылался ни на какие пакты и протоколы – и юридические, и фактические основания действий СССР были совершенно другими, не имеющими никакого отношения к «пакту».
Прекратим, наконец, убеждать закоренелых скептиков и вернемся к обычному читателю. Его вполне может охватить некоторое смятение: за последние годы ему прожужжали все уши, что пресловутый «преступный пакт Молотова-Риббентропа» – это циничный и беззаконный сговор о разделе Европы и оккупации суверенных стран, но из текста этого договора и из его трактовки немцами следует, что не только ни о какой оккупации, но даже и о занятии части территории или о военных базах речи не шло. А ведь на вопли о том, что именно этот пакт якобы дал Советскому Сюзу право на «оккупацию и аннексию» Латвии, и что только этот преступный пакт и являлся основанием для действий СССР летом 1940 года, было истрачено столько бумаги и стараний, что если бы удалось обратить их в полезное русло, то латышская культура вплне могла бы сейчас достичь такого же расцвета, как в брежневские времена. У читателя поневоле возникнет вопрос: так что же, неужели все эти крикуны не понимали бредовости своих криков? Они ведь давно размахивали текстом секретного протокола – неужели у них не хватало ума этот самый текст хотя бы прочесть и вникнуть в его смысл?
Ответ прост. Есть, дорогие господа-товарищи, такое слово – пропаганда. Видимо, нельзя сказать за отдельных агрессивно антироссийских представителей титульной нации (последние годы приучили нас к тому, что тут можно ожидать самых блистательных проявлений интеллекта – поэтому можно поверить в то, что многие из них просто неспособны вникнуть в достаточно простой текст), но в отношении их западных кураторов уверен – они все это прекрасно знали и понимали, что к праву их действия никакого отношения не имеют. Также, как и в случае с нацистскими преступниками – легионерами. Также, как и во время агрессии против Югославии. Также, как и при развязывании агрессивной войны против суверенного государства Ирак. Также, как и во многих других случаях. И нам следует четко осознавать – вся шумиха и истерика вокруг «пакта», все попытки связать его с вхождением Латвии в состав СССР – не более чем достаточно хорошо проведенная пропагандистская операция. Причины, по которым для акцентированной пропаганды был избран именно этот пакт, сами по себе крайне интересны, но их изложение потребовало бы написания отдельной книги, поэтому, с позволения читателей, мы этой темы касаться не будем. Пока хватит вывода о том, что попытки юридически обосновать связь «пакта Молотова-Риббентропа» и вхождения Латвии в состав СССР не стоят бумаги, на которой печатаются. Пропаганда – да, право... извините.
В свете всего вышеизложенного, надеемся, читателям будет понятно, почему нас особо не интересовал статус секретного протокола. Поскольку вхождение Латвии в состав СССР никак юридически не связано с этим протоколом, а наоборот, произошло вопреки его положениям, для нас абсолютно все равно, какие манипуляции пытались и пытаются производить с этим несчастным документом весельчаки из юридических и околоюридических кругов.
Надо сказать, что не только Сергей Михайлов понимал, что вся проблема сводится к дилемме: или секретные протоколы являются юридической основой для восстановления Советской власти и вхождения Прибалтики в СССР, или нет. Это понимали даже отдельные представители латвийской юриспруденции. Уже упомянутый Д.Лебер в журнале «Фемида» в 1990 году писал: «Столкновение взглядов является политически актуальным. От его разрешения зависит вопрос, имеет ли советская власть легитимацию в Балтийских странах». Очень четкое видение проблемы, между прочим. Правда, далее Д.Лебер пытается не ударить в грязь лицом перед читателями и всячески подчеркивает, что связь пакта Молотова-Риббентропа и вхождения Латвии в состав СССР неоспорима. Самым ярким подтверждением этой связи в изложении Д.Лебера является то, что латвийское «посольство» в Вашингтоне после войны опубликовало документ, в котором министр иностранных дел Латвии написал президенту К.Ульманису, что ему (министру), якобы, в одном из разговоров перед заключением пакта о взаимопомощи (в сентябре 1939 года) сам Сталин доверительно нашептал на ушко, что, мол, раздел сфер влияния уже произошел. Очевидно, сочтя такое убойное доказательство вполне достаточным, Д.Лебер предпочел не углубляться в исторические дебри, и не привел каких-либо действительно серьезных, документальных доказательств связи пакта и вхождения Латвии в состав СССР, очевидно, понимая, что найти таковые вряд ли получится.
Ведь реальность прискорбна для последователей официальной мифологии – ни один документ, юридически оформивший вхождение Прибалтики в СССР (даже больше, вообще ни один документ, исходивший от СССР в отношениях с Латвией летом 1940 года) не содержал никаких ссылок на пакт 1939 г. и протоколы к нему. Латвия была принята в состав Союза ССР законом Верховного Совета СССР от 5 августа 1940 года, основавшемся на соответствующем обращении Народного Сейма, избранного 14-15 июля 1940 года. Кстати, эти выборы были признаны вполне законными и западными державами, что было засвидетельствовано присутствием дипломатического корпуса на церемонии открытия Народного Сейма. На позицию непризнания Запад перешел лишь позже, когда стало ясно, что дело идет к восстановлению Советской власти в Латвии.
И нам остается только полностью присоедниниться к выводу, сделанному еще пятнадцать лет назад: «Непризнание Латвийской ССР de jure могло бы основываться лишь на непризнании выборов 14-15 июля 1940 года, юридически неуязвимых, но никак не на протоколах к пакту 1939 года.
Можно как угодно изощряться по этому поводу – осуждать или не осуждать пакт, денонсировать или не денонсировать его, – фактический и юридический статус Латвийской ССР от этого не поколеблется ни на йоту.»
Итак, выводы:
1. Договор о ненападении между СССР и Германией, заключенный 23 августа 1939 года (собственно «пакт Молотова-Риббентропа») вообще никаким боком не относится к Латвии и обсуждать его не имеет никакого смысла. Это был договор о ненападении между двумя государствами, заключенный в полном соответствии со всеми международными нормами. Договоры такого типа между странами заключались десятками, если не сотнями.
2. Официальная мифология утверждает, что подписанный вместе с договором о ненападении секретный дополнительный протокол являлся противоправным сговором о разделе Европы, который давал СССР право оккупировать и аннексировать территории, от влияния на которых отказалась Германия. Между тем, секретный дополнительный протокол даже в той редакции, в которой он запущен западом в историко-пропагандистский оборот (а эта редакция далеко не бесспорна), не содержит никаких обязательств или прав СССР напасть на какую-либо страну или аннексировать ее. Кроме того, даже содержащиеся в тексте протокола неопределенные права сторон имеют гипотетический характер, то есть их наступление поставлено в зависимость от наступления или ненаступления определенного условия.
3. Суть протокола заключалась всего лишь в отказе от любого влияния за пределами определенной линии и не предусматривала никаких обязательств или прав СССР и Германии на совершение противоправных насильственных действий на территориях, вошедших в сферу их влияния.
4. Буквальное содержание текста секретного протокола подтверждается тем, как его толковали сами стороны – СССР и Германия. На этот счет имеется множество документов, в том числе опубликованных на Западе.
5. События сорокового года в Латвии не имеют с секретным протоколом никакой правовой связи, ни прямой, ни косвенной. Более того, вхождение Латвии в состав СССР произошло вопреки положениям секретного протокола. Соответственно, секретный протокол и все связанные с ним перепетии не оказали и не могли оказать никакого влияния на юридический статус Латвийской Республики и Латвийской ССР.
6. Наконец, главный вывод, вытекающий из предыдущих. С пресловутым секретным протоколом можно было производить самые различные манипуляции – денонсировать, провозглашать не имеющим силы с момента подписания, осуждать, защищать, приветствовать, демонстративно рвать на части или торжественно прикладывать к любому месту по вкусу и желанию. Все это не могло оказать и не оказало никакого влияния на правовой статус Латвийской ССР, Латвийской Республики и на правовое положение населения Латвии – тогдашнего и нынешнего. Все ритуальные танцы вокруг секретного дополнительного протокола имели и имеют исключительно пропагандистский характер и никаким образом не связаны с правом.
Положение в Прибалтике и с самой Прибалтикой сильнее всего отражает геополитические интересы втягивания в НАТО частей исторической России и ее выходов к морю. Западная стратегическая концепция состояла в восстановлении довоенных прибалтийских государств на том основании, что решения Верховного Советов Литвы, Латвии и Эстонии 1940 г. о вхождении в СССР не имеют юридической силы, поскольку эти советы якобы были избраны в условиях оккупации и недемократическим путем. Эта концепция нарушала согласованную позицию в Заключительном Акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, принятом 35-ю европейскими государствами США и Канадой в Хельсинки в сентябре 1975 года, ибо одним из важнейших решений этого форума было подтверждение легитимности и территориальной целостности всех послевоенных европейских государств. Конгресс США единственный из всех государств, подписавших этот важнейший послевоенный многосторонний документ, сделал оговорку, что США по-прежнему не признают “восстановление” Прибалтики как территории СССР. Силы, представляющие крупнейший капитал, весьма последовательны. Применение этой концепции позволяло объявить Россию оккупантом, демографическую ситуацию - результатом оккупационного режима, российские войска - оккупационными и подлежащими безоговорочному выводу. Как следствие – переход мирового развития в формат однополюсной проамериканской глобализации.
Итак, с пресловутым «пактом Молотова-Риббентропа» – удачной пропагандистской находкой западных мастеров – мы разобрались. В следующих материалах мы вернемся к собственно латвийским событиям и постараемся показать, как и на каком основании Латвия вошла в состав СССР.
Источники:
1. 1939 год: Уроки истории /АН СССР. Ин-т всеобщей истории.–М.:Мысль, 1990. – 508 с.
2. Фроянов И.Я. Погружение в бездну. – С.-Пб., 1999.
3. «СССР – Германия. 1939 – 1941. Сборник документов в 2-х томах. Вильнюс, 1989.
4. «Год кризиса. 1938-1939». Сборник документов в 2-х томах. М., 1990.
5. XVIII съезд ВКП(б).
6. Д.А.Лебер. Юридические последствия пакта Молотова-Риббентропа для балтийских государств. Источник – сайт www.hot.ee/russсonference
7. Д.А.Лебер. Пакт Молотова-Риббентропа 1939 г. и инкорпорация 1940 г.: возможно ли доказать взаимосвязь документально?// Фемида, 1990, № 2.
8. Ю.Мухин. Антироссийская подлость. М., 2003.
9. Нарочницкая Н.А. «Россия и русские в мировой истории».
10. Газета «Правда», 24 августа 1939 года.
11. Статьи и материалы в СМИ Латвийской ССР 1989-1990 годов.
12. http://rodina.lv/
13. http://www.polit.lv/
14. http://www.hrono.ru/dokum/pakt1939.htm
15. http://www.whoiswho.ru/russian/Password/journals/12000/secret.htm
16. http://wikisource.org/wiki/
|
)